Я рад возможности пользоваться телеэфиром для нашего с Вами общения, пусть и в одностороннем порядке. Плюс, приглашать Вас на Богослужение в наш Кафедральный собор Сретения Господня. 

----- Фрагмент Богослужения

Уже лет 20 моих намерений рассказать об истории и современном состоянии православного Богослужения. Так долго не решался на это я в связи с риском, связанным с тем, что не всем это может быть интересным. С другой стороны, много того, чего я намерен поведать, эксклюзивно, так сказать, малоизвестно, и всего единицы даже среди духовенства имеют хотя бы поверхностное представление о предмете нашей темы.

Однажды я решился провести цикл бесед по данной тематике в нашем кафедральном соборе Сретения Господня, а теперь уже готовым материалом можно воспользоваться и для телевидения.

-----

С Божьей помощью, с сегодняшнего дня начнём мы с Вами новую тему наших бесед, связанную с историей православного Богослужения. Тема на самом деле трудноподъёмная. Да и сравнительно новая – на протяжении почти двух тысяч лет, как ни странно, никому и в голову не приходило поинтересоваться – а как развивалось в Церкви Богослужение – как молились христиане 500 лет назад, тысячу, полторы тысячи. Безусловно, мыслящие люди понимали, что апостолы Христовы не читали акафист Пресвятой Владычице нашей Богородице перед Ея иконой «Умиление», не пели популярное «Не имамы иныя помощи...», и даже (о ужас!) – не осеняли себя крестным знамением. А Божественную литургию совершали – сущий кошмар - не вставая из-за стола сразу же после еды.

Первым человеком, который задался целью исследовать историю православного Богослужения, был Иван Данилович Мансветов - профессор литургики и церковной археологии, почивший в Боге в 1885 году. Да и после него учёных, по-настоящему занимавшихся данной тематикой, можно перечесть по пальцам. Одним из последних мировых знаменитостей в этой области был Николай Дмитриевич Успенский – в Ленинградской Духовной академии он читал нам курс литургики. 

Вряд ли у нас с Вами есть потребность глубокого изучения Богослужебной истории. Но различать ключевые ступени становления христианства, да и в целом религиозного развития человечества, нам будет очень кстати.

Нельзя сказать, что до конца 19 века церковное Богослужение никто не изучал. Литургика, как учебная дисциплина благополучно преподавалась и в бурсах, и в духовных училищах, и в академиях. Но задача при этом была простая – научить студентов ориентироваться в современном им Богослужении - в последовательности – что за чем – когда какие тропари поются, который псалом надо прочесть, в какое место ектенью вставить. Т.е., это изучение церковного устава, каким он есть на день нынешний, каким он, так сказать, пред нашими очами является. Ну а «явление», как Вы знаете, принято среди умничающих людей называть феноменом. Слово это греческое - φαινόμενον [феноменон]. Дескать, здесь положено такую молитву произнести, а там сякую, причём коленопреклонённо. Т.е., феноменологическая литургика озадачена тем, чтобы научить человека Богослужебному уставу, преподать чин, порядок службы, чтобы тот же начинающий священник знал - когда врата отверзать, а когда их затворять, в какую вратницу входить, а в какую выходить, что возглашать, в какой руке держать кадильницу и как ею размахивать.

Следующее. Если говорить образно – на этом вот кустарнике литургики феноменологической появилась литургика символическая. Символ – знак, от греческого σύμβολον [симболон] - условное обозначение какого-либо понятия или идеи. Так вот, задача символическойлитургики объяснить значение всего того, что происходит за Богослужением – начиная с облачений священнослужителей и заканчивая смыслом того или иного движения алтарника. Ну вот, например, так называемый «малый вход» в обычном храме, – из алтаря левой вратницей выходят пономарь с подсвечником - он, оказывается, символизирует пророка Иоанна Предтечу, за ним следует пресвитер с Евангелием – он символизирует Иисуса Христа… Так называемый «Жертвенник» – столик, стоящий в алтаре слева, обозначает пещеру-ясли – место рождения Иисуса Христа, а епископский омофор – широкая лента, на плечах владыки, огибающая шею и свисающая спереди – знаете, что означает? Заблудившуюся овцу из притчи Христовой, которую отыскал пастух, взвалил на шею и несёт к остальным на пастбище и т.д.

Если подходить строго, то символическую литургику без стеснения можно именовать лженаукой, потому, что зиждется она исключительно на благочестивых фантазиях. Ну вот митра, например – головной убор, сияющий камешками, желательно драгоценными, а за неимением, гранёными стекляшками украшающая епископа или награждённого пресвитера – не угадаете, что означает! Терновый венец Христа. Остроумно, но к действительности, конечно, никакого отношения не имеет.

Всё гораздо проще. После 313 года окончились гонения на Церковь, затем христианство признали религией государственной – в связи с этим византийские императоры стали дарить епископам царские одежды, обувь, головные уборы. Не знаю кому как, а я бы с удовольствием примерил на себе царский костюм, скажем, императора Феодосия Великого. Факт тот, что епископам пришлась по вкусу царская одежда, и потом, когда самодержцы перестали делать им такие подарки, они сами стали себе шить царские облачения – ну, как правило, поскромнее, если епархия бедная, то без дорогостоящих бриллиантов. Ну вот на нашем Владыке облачение царское, но без драгметаллов и драгоценных камней.

И митра – это элемент царского убранства, который по идее, должен переливаться всеми цветами радуги и гореть, как солнце. Кстати, «митра» и переводится на русский словом «солнце» а на терновый венец – ну никак не тянет.

Т.е., символическая литургика – это собрание выдумок, фантазий, зачастую друг с другом не состыкующихся. Ну вот, мы только что упомянули, что жертвенник – этот столик, на котором приготавливается хлеб и вино для Евхаристии, якобы символизирует ясли – кормушку для скота, место, где родился Младенец Христос. Но одновременно – этот же столик, согласно толкователям, символизирует и Голгофу, на которой был распят Иисус. Согласитесь – всё-таки разные вещи одновременно. Или тот же «малый вход»: пономарь, несущий свечу, обозначает Иоанна Предтечу, тот, кто несёт Евангелие, символизирует Христа. Но если есть дьякон, то он несёт Евангелие, и тогда он и Христа изображает. А священник в последнем случае остаётся «с носом» - ему ничего не придумали.

Т.е., все эти объяснения к действительности отношения никакого не имеют. И, тем не менее, зубоскалить над подобными вещами не стоит. Символическая литургика, хоть и фантастична, тем не менее, обогащает Богослужение, предлагая образы и ассоциации, пусть и надуманные, но небесполезные.

Ну вот что плохого, если Богомольцы вечернее Богослужение будут представлять себе, как процесс творения Богом мира, а так же Ветхозаветную часть Библейской истории, как это предлагают символические литургисты. Оснований к этому мягко сказать, недостаточно. И, тем не менее – вот начинается вечерня пением 103-го псалма – чем плохо, если прихожанин не просто будет его слушать, а живо представлять картины - как наш Господь Бог «ставит землю на твердых основах… Бездною, как одеянием, покрывает её... Как растут горы и нисходят долины… Как Он посылает источники в долины, устраивает горные реки… Разливает моря великие и пространные, в которых множество живых существ и самых малых и громадных…», и т.д.

Поэтому, ничего плохого в символической литургике нет. Ну и что из того, что это плод фантазий. Историческая объективность – это, ведь, не всегда хорошо. Ну вот на самом деле – что лучше и душеполезнее – глядя на епископа в митре, представлять себе византийского императора в головном уборе, усыпанном алмазами или Христа в терновом венце. Ответ напрашивается сам собой.

И, тем не менее, знать - что есть что на самом деле не только полезно, но иногда и просто необходимо. Потому, что фантазии, даже благочестивые, могут слишком далеко увести. А этим как раз и озадачена литургика историческая.

Ещё раз подчеркну, вряд ли для нас имеет смысл слишком углубляться в детали и подробности истории развития Богослужения - для многих это покажется утомительным и скучным. Но вот главную линию Богослужебной эволюции, полагаю, нам проследить будет в самый раз, чем, давайте, в ближайшее время с Вами и займёмся.

----- Фрагмент Богослужения

Не в столь отдалённом прошлом муссировалась идея, что, мол, религия возникла по причине незнания древними людьми элементарных законов природы и страха перед ними.

Ответ неверный и, тем не менее, доля истины, пусть самая малая, в нём содержится. Не зря, ведь, гласят народные поговорки – как тревога, так и до Бога; гром не грянет – мужик не перекрестится. Когда бушует буря в море, молятся на корабле и верующие, и неверующие, и коммунисты, и атеисты.

Но страх - это не главное, есть более мощный двигатель к, условно назовём их, религиозным экспериментам. Это стремление к успеху. Причём, этот мотив абсолютно не ограничен временными рамками. 21-й век на дворе, но каждый день возникает какой-то новый ритуал, причём, экспериментируют и старый, и малый. Я помню в свои отроческие годы почти каждодневную игру в футбол на территории Рождество-Богородичного храма Киндийки – мой отец, Владыка наш, служил какое-то время в этой церкви. Там собирались ребята со всей округи и – оконные стёкла в храме только успевали менять. За первенство боролись отчаянно. Так вот перед очередным таймом – был такой соседский парень Валера – он этот мяч и целовал, и дул, и плевал на него и шептал сочинённые на ходу заклинания.

Что это было? Религиозным поиском – понятное дело – не там, где надо искать, но, тем не менее. Это попытка отыскать форму мистического воздействия на реальность. Мол, футболист я никакой – бегаю плохо, пасую криво и в ворота не попадаю. Но, ведь, есть и удача – пасовать буду товарищу по команде, а поскольку я косой, мяч может оказаться нечаянно в воротах противника. В конце концов, их команда и сама случайно может забить себе же гол.

Понимаете, даже последний атеист, где-то в глубине души верит в удачу, как с тем, с чем можно поладить. Водку на весу не наливают – по той же причине – боятся удачу потерять. Причём ведут себя так в основном неверующие, ну или слабоверующие. Не потому, что, скажем, христианин не хочет быть удачливым, но истинно верующий понимает, что ритуал этот – пустышка, он не работает, удача зависит от иного Объекта, Который пишется с большой буквы. И, тем не менее, стоит похвалить подобные практики потому, что это уже свидетельство о каком-то религиозном росте человека, пусть даже чуть выше плинтуса. Во всяком случае, человек понимает, что его жизнь зависит не только от него самого – от ума, трудолюбия. Есть нечто иррациональное, что именуют удачей, везением, счастливым стечением обстоятельств.

И вот люди изначально искали способы воздействовать на этот фактор – с доисторических времён – как только потеряли хвосты и стали прямоходящими. Об этом свидетельствуют и наскальные рисунки, и археологические находки. Конечно, для того, чтобы забить мамонта нужно быть и ловким, и сильным, и быстрым. Но не только. Как пел Миронов про дикарей на острове Невезения: «…Вроде не бездельники и могли бы жить – удачливо, имеется в виду. Ан, нет – в понедельник их мама родила, и поэтому, «что они не делают, не идут дела… Неудачливые. Им бы понедельники взять и отменить – вроде не бездельники и могли бы жить» нормально.

Так вот как отменить эти понедельники, как заручиться везением, чтобы и крокодил ловился, и кокос рос? Ключевой вопрос на самом деле - как-то, наверное, можно. А значит, надо разгадать этот секрет, и люди отчаянно искали способ поймать эту птицу счастья на протяжении уже 75 тысяч лет подряд, не прекращая поиски ни на минуту. И до сих пор многие ищут.

Может поплевать через плечо – опять-таки, какое – левое, правое? Или 12 раз кувыркнуться через голову? А может через костёр прыгнуть? Или съесть лапку лягушки?

Наскальные рисунки зверей – это отнюдь не самовыражение свободного художника – это изображения культовые, предназначенные для магических ритуалов. Выходя на охоту нужно, по-нашему говоря, помолиться, а по ихнему – заколдовать животное, чтобы оно прямо, что называется, под руку попалось охотнику и было настигнуто. Перед этим изображением устраивали священные пляски, швыряли в него копья и т.д., надеясь, что это колдовство принесёт на охоте им удачу.

Т.е., одна из первых таких религиозных ассоциаций – это связь реальности с символикой. Предположим, я хочу умертвить врага, но он сильнее меня, ловчее, хитрее – мне не под силу тягаться с ним. И тогда я рисую изображение своего недруга, или изготавливаю куклу и начинаю манипулировать с этими образом своего противника. Ну Вы знаете, что делают с так называемыми куклами Вуду – их прокалывают иглами, кромсают в надежде на то, что эта кукла неким образом связана с сущностью вражеского индивида, и что наносимый ей вред передаётся вражескому объекту, якобы нечто подобное происходит и с неприятелем, которого изображение символизирует.

Человек сам по себе существо слабое – ни пасти крокодила, ни когтей медведя, ни яда змеи нет. Ну а быть могущественным хочется, причём, во чтобы то ни стало и безраздельно – в этом отношении даже Всевышний, зачастую становится нам помехой - владеть всем на свете хочу я сам, а там уже Бог на этой должности – досада, какая! Но это уже общечеловеческая порочность.  

Значит, первичная ступень религиозности – это, во-первых, признание некоей метафизической реальности, а во-вторых, поискнематериальных связей с вещами материальными, попытка найти механизмы магического воздействия на окружающий мир колдовскими ритуалами, заклинаниями, особыми плясками и телодвижениями.

Собственно это, по всей видимости, и есть зародыш религии – первичной, примитивной, дикой, безусловно, не достигающей своей истинной цели - Богообщения. И, тем не менее, сие уже хоть что-то. Это тот эмбрион, который будет развиваться очень и очень долго, застревать в своём росте на многие тысячелетия, но в конечном итоге, посредством множества мутаций и перерождений приведёт человечество к нашей с Вами религии, устремлённой в вечность. А языческие мистерии окажутся прототипом, пусть и бесконечно далёким, Богослужения христианского.

----- Фрагмент Богослужения

На этом мы завершаем нашу первую из цикла литургических телепрограмм, и я прощаюсь с Вами до следующей телевизионной встречи. Всего доброго.